Мой соррентийский приятель Антонино Де Анджелис в 2003 г. выпустил сборник эссе на "краеведческие" темы — одним из его героев стал сторож Леонида Мясина на островках Ли-Галли. Я было попытался перевести очерк целиком, но сподобился лишь на начало (см. ниже), но дабы книга стала таки известной русскому читателю попросил Владимира Кейдана написать на нее рецензию, которую я включил в сборник "Русские в Италии: Культурное наследие эмиграции" (М.: Русский Путь, 2006).
Антонино Де Анджелис
Голоса с острова
(из книги CONTATTI. PERSONE E PERSONAGGI NELLA TERRA DELLE SIRENE)
«Старому сторожу надо было уезжать с островов [Ли-Галли]: застарелый бронхит все более давал себя знать и еще одну зиму в одиночестве он провести не мог. Заканчивалось лето, и Леониду Мясину срочно требовался новый доверенный человек, ибо пустая дача в открытом море могла стать легкой добычей для воров.
“У меня есть один на примете, – заверил его друг Оттавио – хороший человек, честный и порядочный”.
Доктор Оттавио Аулетта, фармацевт из Сорренто, хорошо знал всех местных жителей, в том числе Антонино Яккарино. Бедный Антонино последнее время страдал от тяжкой меланхолии – нервное истощение, поясняла его мать. Анджела считала, что лишь уединение в спокойном месте, вдали от города, позволит ее сыну прийти в себя от последствий первого неудачного романа. Вот почему, когда Оттавио порекомендовал для Антонино работу сторожем на островах Ли-Галли, Анджела горячо поддержала идею.
На следующее воскресенье фармацевт привез молодого человека в Позитано, где представил его грубоватому и неприветливому мужчине, изъяснявшемуся на малопонятном диалекте. Мужчина носил длинную и неопрятную бороду, а из-под вязанной шапки выглядывали колючие голубые глаза. Говорила в основном его подруга, загорелая странная женщина, а мужчина иногда глухо вторил ее фразам.
Антонино уже успели сказать, что острова принадлежали одному русскому, и он уныло подумал, что бородач и есть их владелец. К счастью, это было не так: недоверчивый человек мужиковатого вида оказался лишь соотечественником Мясина по фамилии Семенов. Он многие годы жил со своей женою в Позитано, где купил старую мельницу на берегу озера и, помимо всего прочего, занимался делами хореографа.
Во время этой первой встречи у Антонино сразу же возникла неприязнь к Семенову, с годами выросшая даже в ненависть. Тем не менее, были оговорены все обстоятельства работы Антонино, установлен заработок (30 лир в месяц), и спустя несколько дней он высадился на островке Галло-Лунго. Шла осень 1932 года, Антонино едва перевалило за тридцать лет – здесь ему предстояло прожить столько же.
После первой поры всевозможных тревог он свыкся со своим одиночеством и даже почувствовал себя счастливым среди чистой и дикой натуры. За исключением летних сезонов, когда на островах появлялись люди, его единственными компаньонами были чайки и дельфины. Приплывавшие люди, друзья хозяина — культурные, гениальные, с сумашедчинкой — с Антонино общались мало. Чуть более с ним беседовали иногда рыбаки, заплывавшие порою на Галло-Лунго и оставлявшие Антонино мешок еще живой рыбы.
Так с годами рана, оставленная неудачной первой любовью, стала зарастать. <…> (перевод М.Талалая)
рецензия
Antonino De Angelis. CONTATTI. PERSONE E PERSONAGGI NELLA TERRA DELLE SIRENE. Capri-Napoli: La Conchiglia [2003]. – 207 p.
Сборник биографических очерков краеведа из Сорренто Антонино Де Анджелис, по-видимому, относится к жанру «устной истории», закрепленной на бумаге. В предисловии он сообщает, что книга содержит четырнадцать «всамделишных» исторических анекдотов из провинциальной жизни прибрежной Кампании (на юг от Неаполя). В центре каждого повествования – отдельная судьба «простого итальянского человека», оказавшегося в жизненной орбите знаменитости национального или мирового масштаба. Вот их имена: хореограф Леонид Мясин, писатели Эдуардо де Филиппо, Андре Жид, Максим Горький, Норманн Дуглас, Рэндалл Морган, Анджела Люче, Акиле Лауро, графиня Клементина Масса, Сант-Антонио, Пальмиро Тольятти, Гульельмо Риччарди, София Лорен, принц Уэльский Чарльз.
Автору удалось собрать множество воспоминаний своих персонажей и их современников и, придав им новеллистическую форму, представить галерею портретов и житейских сцен, не претендующих на документальность, но проникнутых духом «исторической правды». Остановимся подробнее на судьбах итальянцев, чья жизнь была «встроена» в биографии «великих русских», живших на Капри, в Сорренто, в Позитано и на островах Галли. Хореограф и танцор «Русских балетов» Дягилева, ставший знаменитым после блестящих балетных постановок 1916-1917 гг. в Париже, Риме и Неаполе, Леонид Мясин при посредничестве литератора и менеджера Михаила Семенова купил маленький архипелаг Галли, где под руководством того же Семенова была сооружена вилла и репетиционный зал. Он решил найти сторожа, который бы постоянно проживал на острове Галло-Лунго и охранял виллу и имущество от злоумышленников. Фармацевт Оттавио порекомендовал тридцатилетнего Антонино Яккорино из Сорренто, переживавшего в это время острую драму неразделенной любви. «На следующее воскресенье он привез молодого человека в Позитано, где представил его грубоватому и неприветливому мужчине, изъяснявшемуся на малопонятном диалекте… <…>» (перевод цитаты М. Талалая).
Максим Горький, глазами Лолы Милано, маленькой соррентийской девочки, дочери кондитера. Для нее этот высокий сутулый человек с длинными висячими усами, в «странной рубашке военного образца» (в косоворотке?) был не «буревестником революции», а дедушкой ее подружек Дарьи и Марфы Пешковых, в доме и в саду его виллы они часто играли. Оказавшись впервые вблизи этой виллы вскоре после Рождества, Лола увидела валяющуюся на земле елку, выброшенную вместе с украшениями и даже нераскрытым подарком. Она открыла шкатулку и нашла там засохшие сладости, которые тут же съела. «Он проводил время в напряженном безделии, прогуливаясь по двору, молча заглядывая в детскую, бродя вдоль берега, как будто ожидал каких-то новостей из-за моря. Однажды он вступился за молодого парня, подсобного рабочего рыбачьей артели, которого избивал хозяин. Он так долго и горячо выговаривал ему что-то на непонятном языке, что тот опустил руки, а мальчишка, освободившись, убежал».
Кабинет дедушки и другие комнаты виллы были обставлены какою-то странной некрасивой мебелью (как ей потом объяснили, «в русском стиле») и повсюду лежали книги. Здесь бывало много гостей, говоривших на непонятном языке.
Несмотря на отсутствие сенсационных сведений из жизни «великих», книга увлекает читателя в романтическое пространство прошлого, покоряет задушевным стилем и добрым отношением к людям, живших в «стране сирен» в ту прекрасную эпоху.
В.И. КЕЙДАН (Рим)
07-07-2014