автор текста:
Бьянка Марабини Цёггелер
(перевод под ред. Михаила Талалая)
Последние годы Любови Достоевской в Италии
опубл.: Россия и Италия. Вып. 5. Русская эмиграция в Италии в ХХ в. М: Наука. 2003.
Дочь Ф. М. Достоевского, Любовь, Люба или Лиля, как ее звали в семье, или Эмэ (Aimée), и как она, уже живя в Западной Европе, сама называла себя на французский лад, родилась 26 (14 ст. ст.) сентября 1869 г. в Дрездене, куда за два месяца до рождения дочери писатель с женой переехал из Италии.
Силуэт Л. Достоевской, работы Н. Хлебниковой. 1929 г. (ф. 272, оп.3, № 190). Публикуется впервые
«Мои родители были очень счастливы во Флоренции, — пишет дочь писателя в своей книге воспоминаний, — мне кажется, это был самый гармоничный период их свадебного путешествия. Достоевский очень любил Италию; он говорил, что итальянский народ очень напоминает ему русскихѕ» (1).
Собственно, и сама Люба должна была бы появиться на свет в Италии, но этому помешало одно обстоятельство: Федор Михайлович не знал итальянского языка. «Так как климат Флоренции был благоприятен для моей матери, родители думали сначала провести в Италии еще год, — сообщает Любовь — но по мере приближения срока родов их планы менялись. <…> Моя мать скоро научилась кое-как объясняться на <итальянском> языке и служила переводчиком отцу, который не мог учить итальянский язык, будучи занят всецело своим романом. Теперь, когда она скоро будет прикована к постели и, может быть, даже серьезно больна, моя мать спрашивала себя, что будет делать ее муж, оказавшись среди итальянских служанок и сиделок. Думая об этом же, мой отец сказал жене, что предпочел бы провести зиму в стране, язык которой он понимает» (2). Таким образом Достоевские оказались в Германии. Когда же вынужденная заграничная жизнь писателя закончилась, семья вернулась в Петербург, поселившись в Кузнечном переулке (3).
Когда в январе 1881 г. Федор Михайлович скончался, его дочери было всего лишь чуть более 11 лет (4). Однако образ отца ярко запечатлелся в ее детской памяти, что позволило впоследствии создать главное произведение, за которое ее оценят потомки, воспоминания (и размышления) о Достоевском. А между тем Любовь Федоровна была не только мемуаристкой, она сама пробовала силы в большой литературе, написав несколько пьес и два больших романа, «Больные девушки» (1911) и «Эмигрантка» (1913) (5). Успеха ее произведения не имели: публика скептически отнеслась к самому факту появления писательницы с громкой фамилией, хотя теперь следует отдать должное и ее дарованию, пусть и скромному, и ее смелости выступить в литературе, не скрываясь за псевдонимом.
В 1913 г. Достоевская в очередной раз уезжает для лечения и отдыха за границу, в Ниццу, Ментону, затем в Париж. Начавшаяся Первая мировая война, а затем революция и Гражданская война в России сделали невозможным ее возвращение на родину.
Последние годы она провела в Италии, и лишь недавно этот этап ее жизненного пути попал в поле зрения исследователей (6). Некоторые обстоятельства того времени известны из сохранившихся в частной коллекции писем Л. Ф. Достоевской в Россию, к вдове ее брата Ф. Ф. Достоевского — Екатерине Петровне. В послании, датированном декабрем 1924 г., Достоевская сообщает: «Извините, что так долго не отвечала на Ваше письмо. Я очень была больна осенью и должна была по приказанию доктора переехать из Ниццы в Меран на лечение. У меня уже было два первых удара, и я с трудом волочу левую ногу. Во всем виновато ужасное беженское существование с подачками из разных благотворительных учреждений. Всю прошлую зиму я пролежала в клинике в Ницце». В Меране она жила сначала в гостинице «Ауффингер», а затем в известном учреждении «Русский Дом им. Бородиной» (6а), ныне находящемся в ведении муниципалитета, под патронажем Ассоциации «Русь». Этот Дом был основан в конце XIX в. по инициативе Русского курортного общества и на средства московской купчихи Н. И. Бородиной. Предназначенный для малоимущих легочных больных, после революции он превратился в приют для эмигрантов (7).
Следующим местом ее пребывания стало другое курортное место, Арко. Об этом она сообщает в письме Е. П. Достоевской, датированной июнем 1926 г.: «У меня начался весною невроз сердца, болезнь подлейшая, которую злейшему врагу не пожелаю. Никакими делами нельзя заниматься, голову с подушки поднять невозможно. На лето посоветовали мне переехать в Арко, маленький курорт, недалеко от Ривы на озере Гарда. Здесь я месяц пролежала на воздухе. И хотя не поправилась, кое-как начала заниматься текущими вопросами» (7а). В конце письма Любовь Федоровна обращается с просьбой к своему племяннику Андрею (которому в это время было 18 лет): «Большая просьба к Андрею: пусть он воспользуется присланными долларами (8), чтобы отслужить панихиду о своей бабушке и дедушке Достоевском. Мне это редко удается, так как русские церкви существуют за границей лишь в больших городах, в которых с моими нищенскими средствами я жить не могу» (8а). Эти слова памяти о своих родителях — последнее, что нам известно из написанного рукой Любови.
В Арко Достоевская остановилась на пансионе «Ада», который содержали две русские сестры-эмигрантки, урожденные княжны Гагарины, Елена Александра Голицына и Татьяна Александра Игнатьева.
Дальнейший путь вел ее в Гриес, где он и навсегда прервался. Интересные результаты дал поиск в Больцано (провинция Южный Тироль), где обосновалась эмигрантка. Частный санаторий «Гриесерхоф», где Достоевская провела свой самый последний отрезок жизни, был уже вполне известен в XIX в. В 1919 г. «Гриесерхоф» приобрел врач-окулист Фриц Рёсслер, с увлечением принявшийся за возобновление санатория. Однако предвоенная роскошь уже никогда не восстановилась, а последующая принудительная итальянизация края (9) принесла серьезный ущерб налаженному было здесь санаторному делу. Негативным оказалось и включение Гриеса, несмотря на протесты его жителей, в состав городской черты Больцано (это произошло 12 декабря 1925 г.).
О кончине Достоевской мы знаем со слов той же Е. П. Достоевской. Как единственным родственникам, ей и ее сыну Андрею, внуку писателя, были присланы из Италии после смерти Любови Федоровны некоторые вещи и документы (свидетельство о смерти, контракты с издательствами разных стран на издание книги «Достоевский в изображении своей дочери» и др.) О последних дня своей золовки Екатерина Петровна рассказала историку рода Достоевских Волоцкому: «Любовь Федоровна стала болеть с мая 1926 года, о чем она несколько раз писала мне. Благодаря поддержке заграничных литературных обществ она могла жить в хороших санаториях и, по указанию докторов, менять местности. Так, в августе она поехала в Милан, к доктору, которому очень доверяла. Этот последний выписал ей одну даму (полурусскую), которая ухаживала за Л. Ф. во время острых периодов ее болезни. Он предупредил эту даму, что Л. Ф. больна злокачественным малокровием или белокровием (anemia perniciosa) и что спасти ее не удастся. Л.Ф. была перевезена сначала в Арко (близ озера Gardo), а затем в Gries, в санаторию D-ra Rössler'a, где 10 ноября в 4 с половиной час. дня она и умерла. Похоронена она в Gries’е на частном кладбище» (10).
Скупую информацию об ее образе жизни дает сын врача Рёсслера, Ханнс, который, несмотря на совсем юный возраст, неплохо запомнил необычную пациентку отца (11).
Местные газеты о Достоевской писали противоречиво и не всегда достоверно — в «легендарном» жанре. Так, в анонимной статье «Забытая могила» сообщалось следующее: Достоевская «страдала глазной болезнью и решила обратиться к знаменитому окулисту в Больцано, который в самом деле улучшил ее зрение. В знак признательности за это излечение, Люба Достоевская решила избрать своей второй родиной этот маленький южно-тирольский городок у подножья Доломит, причудливые формы которых ее всегда привлекали. Скоро образовался круг друзей, которые коротали вечера в ее комнатушке и слушали под бормотание самовара, как она читает книги своего отца. Затем она поехала в любимую Флоренцию — в надежде, что благотворный климат и шедевры искусства восстановят ей быстро утрачиваемые силы. Но надежда не оправдалась… Когда Любовь осознала, что ее земной путь подошел к концу, она решила вернуться в Больцано, чтобы провести последние дни жизни в кругу друзей. Вскоре она заболела белокровием и поселилась в санатории Гриеса, где за ней любовно ухаживали. <…> Тот же медик, что лечил ей зрение, проводил ее в последний путь». (12)
В эту идиллически нарисованную картину попали явно сомнительные детали — лечение зрения, поездка во Флоренцию. Не думается также, что Достоевская в свои последние дни была окружена преданными друзьями — скорей всего, в Гриесе, ставшем захолустным предместьем Больцано, она страдала от одиночества. Можно предположить — и это подтверждает Ханнс Рёсслер — что местные жители переносили свое уважение перед именем великого русского писателя и на его дочь. Но скорей всего в этом дальнем альпийском местечке в предсмертные часы Достоевскую охватывала горечь пустоты и заброшенности, чувство бессилия перед фатальной болезнью и ностальгия по далекой родине. А крайне скромные похороны, без каких-либо соотечественников, косвенно подтверждают отсутствие «круга друзей», о котором рассказывал автор очерка «Забытая могила».
…Пришел последний день, 10 ноября 1926 г. Доктор Фриц Рёсслер, констатировав агонию, позвал местного священника. Согласно католическому обычаю, больной, уже находившейся в бессознательном состоянии, было дано причастие — дабы облегчить ее загробную участь. В пять часов пополудни (13) Любовь Федоровна Достоевская скончалась. Причина ее ранней смерти остается одной из загадок. В литературе о Достоевской утверждается, что фатальной болезнью стала пернициозная анемия. Но, думается, следует верить свидетелю ее последних дней, доктору Ханнсу Рёсслеру — он утверждает, что Любовь страдала туберкулезом, но этот диагноз не мог быть официально поставлен, ибо существовал строгий запрет на прием в «Гриесерхоф» чахоточных больных.
Через два дня, 12 октября, чрезвычайно бедная похоронная процессия, состоявшая из супругов Рёсслеров, медсестры и священника, проводила Достоевскую в последний путь. Ее погребли на небольшом кладбище, находившимся за санаторием «Гриесерхоф» и ныне не существующем. Над могилой водрузили скромный деревянный крест — настолько простой, что уже вскоре он стал разрушаться, на что сетовала госпожа Рёсслер.
Обряд похорон, как уже сказано, был католическим — несмотря на то, что Любовь исповедовала православие. В метрической книге скончавшихся в приходе Гриеса за 1926 г. на странице 27, под параграфом 76, записано следующее: «Любовь [Aimée] Достоевская; дата смерти — 10 ноября; место смерти — ул. Сан Маурицио, № 80, «Гриесерхоф»; место рождения — Дрезден, не замужем, русская эмигрантка, родители — Федор и Анна Сниткина; вероисповедание — католическое, возраст — 57 лет, причина смерти — пернициозная анемия, приобщение святых тайн — in extremis absoluta (14); погребение — 12 ноября в 4 пополудни».
Некоторые дополнительные сведения сообщает книга из муниципального отдела записи актов гражданского состояния («Акты смертей», часть I, № 275), из которой мы узнаем, что заявить о кончине Достоевской в мэрию пришло четыре человека. Думается, что эти люди были каким-то образом близки Любови на последнем этапе ее жизни. Среди них, конечно, — доктор Фриц Рёсслер (в соответствии с новыми порядками его имя было итальянизировано, и он стал «Федерико»), а также Вера Корделас, 48 лет, из Арко; Роберта Добров (возможно, Доброво), 66 лет, и Ида Арнольд, служащая, 27 лет. Существует, наконец, третья запись о смерти Любови — в метрической книге православной русской церкви Флоренции, сделанная рукой тогдашнего ее настоятеля, о. Иоанна Лелюхина. Указав дату смерти 10 ноября нов. ст. (28 октября ст. ст.) священник написал совершенно новую и невероятную дату погребения — 11 января 1927 г.! Он действительно приезжал в то время в Южный Тироль — для проведения рождественской службы в Меранской церкви, приход которой окормляли флорентийские священники. Наверняка русские меранцы ему сообщили, что Достоевскую похоронили по католическому обряду, и для «исправления ошибки» (ведь она в католичество не переходила) он совершил над могилой панихиду, записав это в метрику как «погребение». Отец Лелюхин указал и точное расположение могилы — «первая от входных дверей <кладбища> направо».
Могила Любови Федоровны Достоевской имеет свою отдельную историю. Простой деревянный крест был вскоре заменен на небольшое порфировое надгробие. Неожиданно к нему было привлечено внимание самой широкой общественности.
В феврале 1931 г. венская газета «Neue Freie Presse» опубликовала большую статью, приуроченную к 50-летию со дня смерти Федора Достоевского. Ее автор рассказал и о дочери писателя, упомянув, что она погребена под бедным надгробием, с едва различимой эпитафией и призвав австрийцев даже к сбору средств на более достойный памятник.
Этот призыв был услышан в Италии и получил неожиданный резонанс. Сначала венскую статью процитировал римский журнал «Italia Letteraria», выразив пожелание, что раз Достоевская умерла и похоронена в Италии, то именно итальянское правительство должно обеспокоиться о ее памятнике. Редактор альманаха «Rivista della Venezia Tridentina» Джино Куккетти, поддержав идею своих римских коллег, оперативно обратился к больцанскому префекту Марциали и, указывая на недопустимость иностранного приоритета в таком «патриотическом деле», предложил помощь своего журнала в установке мраморного памятника (он выразил, кстати, мнение, что Достоевская умерла в обстановке крайней бедности). (15) Идея журнала была одобрена: итальянское правительство особым указом от 7 мая 1931 г. разрешило ему сбор средств на памятник.
12 декабря того же года монумент, в изготовлении которого приняли участие также власти города и провинции, торжественно открыли. Работа была поручена скульптору Йозефу Эренхёферу (16), изваявшему гранитный постамент и мраморную вазу с символами искусства, науки, христианского милосердия, а также с гербом Больцано и с непременными для эпохи фашизма ликторскими пучками. Выспреннюю эпитафию составил сам редактор журнала Куккетти: «Вдали от своего Отечества в итальянском Больцано скончалась Эмэ Достоевская, полный любви и истины биограф своего великого родителя; 14.9.186917 — 10.11.1926; она покоится под этим камнем, поставленным в знак братского восхищения и милосердия на 10-м году Фашистской Эры». На открытии монумента, переданного в собственность муниципалитета, присутствовали отцы города и представители местной интеллигенции.
Весьма курьезный обмен любезностями произошел между послом СССР в Италии Д. И. Курским и префектом Марциали. Посол в ответ на приглашение в Больцано (куда он не поехал) послал следующую телеграмму: «Я по-настоящему тронут той сердечностью, с которой власти и общественное мнение окружили память о дочери великого писателя. Уверен, что столь благородный жест получит широкий резонанс у советской публики». Марциали, сразу же после церемонии, ответил так: «Фашистская Италия всегда и везде готова чествовать гения и воздавать хвалу, и сегодня в столице провинции, которой я имею честь управлять, во время обряда милосердия и любви власть и народ воздали должное у могилы Эмэ Достоевской, дочери и биографа великого русского писателя». (18)
Вскоре европейские страны вступили в новую бойню, и история о пребывании в Тироле писательницы из далекой страны стала забываться. В 1953 г. в местной газете «Dolomiten» появилась уже упомянутая выше статья с характерным названием «Забытая могила». Ее автор, подписавшийся только инициалами, писал: «На «новом» кладбище Гриеса, в переплетении зарослей, скрыты могилы забытых людей. Только скромные полевые цветы отмечают это место забвения. Здесь лежит Эмэ Достоевская <…> в окружении Доломит, которые она так любила. <…> У края могилы растет жасмин, символ ее далекой родины, высаженный по желанию самой Достоевской». (19) Спустя три года та же газета написала в подобном же духе: «Гробницы, перед которыми почти никто не останавливается, напоминают нам об известных обитателях Гриеса и Больцано; сразу у входа на кладбище нельзя не заметить чашу необыкновенной формы <…> Здесь нашла свое последнее пристанище дочь Достоевского. <…> Легкий мох вырос на холме, что хранит ее останки, а опрокинутая стеклянная ваза заставляет предположить, что кто-то еще помнит о ней». (20)
И все же можно утверждать, что местные жители со вниманием отнеслись к памяти Достоевской. Об этом свидетельствует, например, та бережность, с которой они перенесли ее прах и памятник на новое место упокоения.
Во второй половине 1950-х гг. кладбище в Гриесе было упразднено (впоследствии на его месте выстроили интернат для слепых). Часть надгробий установили у приходской церкви Гриеса, часть попросту выбросили. Лишь одно из них — Любови Достоевской — было перенесено на центральное городское кладбище Ольтризарко (21). В церемонии перезахоронения, состоявшейся 31 мая 1957 г., участвовали представители муниципалитета и других учреждений. Как написала местная газета, «здесь в новой достойной могиле упокоилась Эмэ Достоевская, великой заслугой которой является распространение бессмертных произведений ее отца». (22) В 1976 г., к 50-летию со дня смерти Л.Ф. Достоевской, в тирольском альманахе «Der Schlern» было опубликовано подробное изложение истории ее погребения. (23)
Но, если в самом Южном Тироле о могиле было достаточно хорошо известно, то в русской культуре она считалась чуть ли не утраченной. Об этом свидетельствует статья Н. А. Натовой в газете «Русская мысль», где она пишет: «Найти могилу второй дочери Достоевской оказалось нелегким делом. <…> После долгих поисков удалось установить, что в 1929 г.24 небольшое кладбище в Гризе было закрыто, и некоторые могилы или только надгробные памятники были перенесены на новое кладбище в Больцано. Там и был обнаружен памятник в виде большой урны, на подножье которой можно различить полусохранившуюся надпись на итальянском языке… » (25).
Результатом поиска супругов Натовых стал еще один сюжет — реставрация надгробия, предпринятая по почину известного деятеля русской культуры в эмиграции, барона Эдуарда Фальц-Фейна. А. И. Натов в 1980 г. сообщил барону о могиле Достоевской, и в марте 1981 г. Фальц-Фейн списался с Ханнсом Рёсслером, поручив ему привести в порядок могилу (в ходе реставрации были убраны атрибуты фашистской эпохи и добавлена надпись по-русски).
Спустя почти двадцать лет, 10 ноября 1999 году, в день смерти Любови, у ее могилы собралась группка людей, приехавших из самых разных мест. Из Флоренции, для проведения панихиды, прибыл священник Георгий Блатинский, из княжества Лихтенштейн — барон Фальц-Фейн, отреставрировавший надгробие, из Петербурга — заместитель музея Достоевского Б. Н. Тихомиров, привезший горсть земли с могилы ее родителей, из Милана — профессор-русист Н. М. Каучихшвили, некогда помогавшая Натовым разыскать эту могилу. Присутствовал и Ханнс Рёсслер, единственный из ныне живущих, кто лично знал дочь писателя.
Вечером того же дня в залах Городского музея Больцано была открыта монографическая выставка «Любовь Достоевская: Петербург — Больцано», организованная Ассоциацией «Русь», взявшей также опеку над могилой писательницы-мемуаристки. Осенью 2001 года та же экспозиция была развернута в городе Арко (совр. провинция Тренто), где Достоевская провела лето 1926 года.
Примечания
(1) Здесь и далее мемуарная книга Достоевской цитируются по ее современному переизданию, см.: Достоевская Л.Ф. Достоевский в изображении своей дочери. Пер. Е.С. Кибардиной, публ. и коммент. С.В. Белова. СПб., 1992. с. 123. Впервые, написанные по-французски, мемуары Л.Ф. Достоевской вышли в переводе на немецкий язык еще в 1920 г. в Мюнхене; практически одновременно они увидели свет на голландском языке в Арнеме (Нидерланды). Почти стразу появились переводы на шведский, английский и итальянский; в сокращенном наполовину виде книга вышла также в 1925 г. в СССР. В год смерти дочери писателя, 1926, мемуары Л.Ф. Достоевской были изданы и в Париже, на языке оригинала.
(2) Достоевская Л. Ф. Op. cit. с. 125.
(3) В этом доме сейчас расположен Литературно-мемориальный музей Ф. М. Достоевского, бережно хранящий и собирающий документы, касающиеся Любови.
(4) Помимо Лили, у писателя остался еще сын, Федор; первенец Сонечка и младший сын Алеша умерли во младенчестве.
(5) О творческом пути Л. Ф. Достоевской см.: Иванов А.И. Л.Ф. Достоевская: Воспоминания об отце // Записки Русской академической группы в США. New York, 1981. Т. XIV; Белов С. В. Любовь Федоровна Достоевская и ее книга об отце // Достоевская Л. Ф. Достоевский в изображении своей дочери. СПб., 1992; Тихомиров Л. Б. Любовь Достоевская – дочь писателя // Любовь Достоевская: Петербург — Больцано. Флоренция, 1999, С. 19-66.
(6) См. Марабини-Цёггелер Б., Талалай М.Г. Последняя точка пути // Любовь Достоевская: Петербург — Больцано. Флоренция, 1999, с. 67-110; Marabini Zoeggeler B. La Merano dei russi – Ljubov’ Dostoevskaja // Artisti a Merano. Bolzano, 2001; настоящую статью автор дополнил новыми сведениями.
(6а) Частное собрание Н. В. Паншева (Москва).
(7) Подробнее о Русском доме см. Марабини Цёггелер Б., Талалай М.Г. Русская колония в Мерано. Больцано, 1997.
(7а) Частное собрание Н. В. Паншева (Москва).
(8) Речь идет о гонораре наследникам за постановку пьесы по роману Достоевского «Идиот» во Франции.
(8а) Частное собрание Н. В. Паншева (Москва).
(9) По Сен-Жерменскому договору 1919 г. Южный Тироль отошел от Австрии к Италии.
(10) Волоцкой М. В. Хроника рода Достоевского. с. 131
(11) См. интервью с Ханнсом Рёсслером: А. Трибус. «Исполненный любви биограф своего великого отца» // Любовь Достоевская: Петербург — Больцано. Флоренция, 1999. с. 111-124.
(12) [B. v T.] Ein vergessenes Grab // Dolomiten, 13.10.1953.
(13) Такое время указано в метрической книге муниципалитета Больцано; в книге М. Волоцкого «Хроника…» (с. 131) указано «четыре с половиной часа».
(14) «в полной крайности» (лат); т.е. при смерти, в состоянии агонии.
(15) La nostra iniziativa per AimОe Dostojewskij // La Rivista della Venezia Tridentina, № 7, июль 1931, с. 25 (в этой статье передается содержание публикаций в «Neue Freie Presse» и «Italia Letteraria», разыскать которые не удалось).
(16) Йозеф Эренхёфер (1916-1939), больцанский ваятель, автор скульптурного украшения городского вокзала и часовой башни.
(17) В эпитафии указана дата по старому стилю, хотя в данном случае было бы вернее поставить число по новому стилю (26 сентября).
(18) Onoranze postume ad una scrittrice Russa // La Provincia di Bolzano, 13.12.1931; об установке памятника написал также ряд итальянских газет — Dolomiten, Gazzettino, Corriere della Sera, Popolo d’Italia.
(19) [B. v T.] Ein vergessenes Grab …
(20) Dostojewskijs Tochter ist in Gries begraben // Dolomiten, 14.02.56
(21) Кладбище Ольтризарко (Оберау) было устроено в 1930-х гг. близ уже существовавших еврейского и евангелического кладбищ; сюда, в одну общую могилу, были перенесены останки с упраздненного кладбища в Гриесе.
(22) Dolomiten, 1.06.1957.
(23) Malfèr V. Aimée Dostojewskij. Zum 50 Todestag // Der Schlern. 1976. р. 673-674.
(24) Это ошибка: захоронения на кладбище прекратились в 1950-х гг.
(25) Натова Н. Дочери Ф. М. Достоевского и место их последнего успокоения // Русская Мысль, № 3353, 26.03.1981; см. также Иванов А. [псевдоним А.И. Натова] К истории могилы Л.Ф. Достоевской // Новый журнал, Нью-Йорк, 1988, кн. 170. с. 296-297.
06-07-2014