Символический топоним - площадь Единства Италии
Люблю бывать в Триесте – по разным причинам. Во-первых, своей непохожестью на все остальное в Италии он утверждает ее исключительное разнообразие. Во-вторых, Триест, «строгий и стройный видом», почти воплотил мою детскую мечту о том, чтобы Петр Первый основал Петербург не на Балтике, а на где-нибудь на теплом море. И в-третьих, это единственный край на земле, где встретились и перемешались мир итальянский и славянский (точнее здесь — словенский). Словенцы, а за ними и все югославы, кстати, называют этот город именем, состоящем из одних четырех согласных, без единой гласной. Немножко потренировавшись и я научился произносить этот топоним по-словенски: ТРСТ.
Когда 17 лет назад я попал сюда впервые, то был приятно удивлен, увидев афиши почти по-русски, но латиницей — «Праздник черешни». Тогда же мои новые триестинские знакомые отвезли меня в осьмицу, опять-таки славянского происхождения – вспомним нашу церковную неделю, седмицу. Осьмица работает восемь дней в году, и это — семейный трактир, который разрешают открывать всем желающим фермерам, и без налогов и прочих формальностей, но только лишь на восемь дней. Все в осьмицах вкуснее и дешевле, надо лишь знать куда и когда ехать.
В ушедшем году Триест стал одним из главных героев Италии: страна праздновала полувековой юбилей его возвращения под национальный триколор.
Судьба города сложна. Он вырос как морской порт Австрии: Габсбурги его любили и холили, и его размеренная красота – австрийского типа. После Первой мировой он был вручен Италии в качестве трофея. В 43 году Триест вошел в состав Третьего Рейха. 1 мая 45 года он был освобожден от нацистов партизанскими отрядами Тито. На следующий день подоспел корпус из Новой Зеландии, также воевавшей с Гитлером. Славяне хозяйничали в Триесте больше месяца, после чего под давлением союзников удалились, но не оставили мечту присоединить к себе роскошный порт. В течении десяти лет Триест оставался оккупированной союзниками территорией, с официальным названием Свободная зона. Умер Сталин, не желавший видеть Триест ни итальянским, ни югославским, и осенью 54 года «свободный» Триест стал-таки субъектом Итальянской республики.
В эти январские дни город завершает юбилейные торжества, завершает тремя интересными экспозициями. Одна, — выставка исторических фотографий: "Трехцветная мечта Триеста", то есть мечта итальянская – это полторы сотни документальных изображений манифестаций горожан за 10 лет их неопределенной жизни, и торжественная встреча итальянских войск полвека назад. Замечу, что напрочь отсутсвуют фото демонстраций местных словенцев, желавших видеть свой ТРСТ в составе Югославии. Впрочем, думаю в конце концов и они удовлетворились своими итальянскими паспортами.
Другая выставка, тоже фотографическая, остроумно устроена в закрытых по этому случаю городских банях: экспонаты развешаны в раздевалках, в спортзале, в пустом бассейне. Названная «Триест 50-х» она посвящена жизни города уже как итальянского, а не как псевдосвободного. Много фотографий изображают строительство гигантского богородичного храма, поставленного триестинцами в благодарность за избавление от титовской угрозы и посвященного Мадонне Фатимской (она явилась трем пастушкам в Португалии, в Фатиме в 17-м году во время Октябрской революции и с той поры у католиков стала антикоммунистической хоругвей).
И наконец, — последняя выставка, ради которой я и съездил в Триест, выставка православных икон из Белоруссии, из Государственного художественного музея Минска. Меня пригласил на нее один из кураторов, моя коллега, историк-византинист Сания Гукова, обосновавшаяся в Италии. Сания составила блестящий и трудоемкий каталог: ведь о белорусской иконописи известно очень мало. Этими иконами город еще раз явил себя посредником между итальянским и славянским мирами. Мэр города Роберто Дипиацца назвал иконы «теми элементами цивилизации, что объединяют нас в международное сообщество» и даже «гарантами нашего будущего совместного существования» и напомнил, что в Триесте живут и исторические православные общины, греческая и сербская.
Все три экспозиции закрываются в середине января, завершая городской и национальный юбилей.
Михаил Талалай
выступление на Радио Свобода, январь 2005 г.
http://archive.svoboda.org/programs/otbe/2005/otbe.011205.asp
24-03-2014