[Cтрастная пятница в Неаполитанском заливе]
На Страстной, в ночь с четверга на пятницу, на Прочиде не спят. Остров живет странной жизнью: по закоулкам и дворам слышен шум молотков и дрелей, на темных улицах движутся тяжело груженные тени, слышны споры. Местная молодежь в последние минуты, во мраке, заканчивает свои «тайны», а завтра их увидит вся Италия.
Вобще-то сама Прочида, младшая сестра неаполитанского архипелага, мало известна. Всемирно прославлен Капри, который, как тут часто говорят, уже Италии не принадлежит, ибо освоен космополитичной элитой. В последние годы, благодаря зимнему туризму и термальным водам, международный туризм «захватил» и соседнюю Искью. А Прочида сопротивляется – не хотят островитяне сдаваться туристам, предпочитая как встарь рыбачить и чинить в тишине сети. Знамениты они и своей странной привязанностью к своему «камню», покидая его и в исключительных случаях – разве что по болезни, или какому другому несчастью. (Старое поколение скорбит о том, что их дети и внуки уже не вполне прочиданцы, ибо на острове нет роддома, и мамаши, не полагаясь как прежде на повитух, едут рожать на материк.)
Местные анахронизмы оценил Иосиф Бродский — бывая у своих итальянских друзей на Искье, его не заинтересовавшей, он полюбил Прочиду. Говорят, что увидев ее, в сердцах воскликнул: «Как жаль, что приехал сюда так поздно – жить бы мне здесь, а не в Америке!». Миф этот остался в устном виде, но чувство, вызванное островом, запечатлено в его строках:
Захолустная бухта; каких-нибудь двадцать мачт.
Сушат сети – родственницы простыней.
Закат. Старики в кафе смотрят футбольный мачт.
Синий залив пытается стать синей.
Чайка когтит горизонт, пока он затвердел.
После восьми набережная пуста.
Синева вторгается в тот придел,
За которым вспыхивает звезда ("Прочида", 1994).
Однако в Страстную пятницу внешне пустынный остров преображается – на его узкие улочки выходит все его одиннадцать тысяч обитателей, к которым прибавляются множество гостей. Именно в этот день визуально подтверждается невероятное сведение о том, что Прочида по числу жителей на квадратный метр – европейский лидер, опережающий Рим, Лондон и Париж.
На острове в этот день идет Крестный ход, обычно транслируемый по национальному телевидению. Участников процессии, облаченных в одеяния Братства лазоревых (по цвету пелеринок) насчитывают до двух тысяч человек – и было бы их раза в два больше, но согласно уставу в Братстве могут состоять только мужчины. Получить облачение и стать участником хода может любой островитянин. Однажды таковое желание изъявил один известный на всю Прочиду безбожник. Руководители «лазоревых», посовещавшись, решили его допустить, но применили экономическую санкцию, определив ее в 10 тысяч лир (примерно пять долларов).
Центр процессии – статуя мертвого Христа, покрытая саваном, под траурным балдахином. По существу, это – репрезентация похорон Спасителя, с соответствующим настроением, и на острове в Страстную пятницу наступает настоящий траур, островитяне отключают в домах СМИ, закрыт даже единственный кинотеатр.
Статую Христа предваряет протяженный кортеж с «мистериями», - именно их задолго готовит местная молодежь. «Мистерия» (mistero) – это огромная скульптурная композиция, выполненная из дерева, гипса, папье-маше и всего, что может пойти в ход. На ее изготоволение иногда идет до 5-6 недель. Поставленные на платформу, композиции могут достигать пяти метров в высоту и десяти метров в длину. Темы для «мистерий» выбирают сами их исполнители: в этот период молодежь в поисках артистического вдохновения читает Библию. Обычно изображают Страсти Господни – бичевание, суд Пилата, предательство Иуды. Из ветхозаветных тем пользуется популярностью история с Ионой и китом – в качестве прообраза смерти и воскресения Христа, но и не без рыболовецкой подоплеки. Если ребятам их тема кажется особо оригинальной, они держат ее в секрете, и в свои временные студии пускают лишь доверенных. Братство осуществляет и церковную цензуру, но за последние десятилетия ее применили лишь раз, когда сюжет «мистерий» по сути дела являл собою политический протест против агрессии США во Вьетнаме.
Обычно формируется 60-70 групп исполнителей, и в Страстную пятницу выносят соответствующее число «мистерий». Всегда возникает проблема рабочего пространства – на Прочиде обжит каждый закуток, и ваятелям приходится искать благочестивых обладателей дворов и складов (некоторые помещения предоставляет муниципалитет).
Подростки проносят свои тяжеленные «тайны» по всему острову, маршрут занимает несколько часов. Особенно впечатляющие тайны получают в награду аплодисменты (это одна этнографическая странность, причем в Италии аплодируют даже на похоронах, в виде чествования покойным). Самые маленькие бамбини обычно несут столики с репрезентацией Тайной вечери: подустав, они ставят столики на землю и закусывают разложенной на ними пищей, изготовленной на сей раз вовсе не из папье-маше. Ход, начинающийся на холме, в старинном аббатстве, заканчивается в порту. Заканчивается несколько странно: подростки, мягко говоря, «демонтируют» свои композиции, а по сути дела просто разрушают их. Говорят, что статуи негде хранить, однако существует и более изощренное объяснение: здесь усматривают акт вызволения творческой энергии, освобождения от законченного объекта.
Крестный ход начинается на заре. Первым на спящие еще улицы выходят трубач и барабанщик. Трубач издает заунывные звуки, без какой-либо мелодии, а от глухих ударов барабана вибрируют стекла. Именно так в Древнем Риме сопровождали преступников, осужденных на смертную казнь.
За длинным кортежем с «мистериями» следует парад «черных ангелочков»: прочиданские отцы несут младенцев, появившихся на свет за отчетный год. Младенцы облачены в черные наряды – в знак траура. На темном фоне выгодно выделяется золото – по обычаю, на младенцев вешают фамильные драгоценности. Среди «черных ангелочков» есть и девочки, единственное феминистское исключение для процессии. В черное траурное платье облачена и чтимая статуя Богородицы Скорбящей (Мадонна Адолората) – за ней несут саму статую мертвого Христа. Стоящие по сторонам процессии люди стремятся прикоснуться к статуе.
За скульптурной версией плащаницы идет духовенство, потом мэр с группой должностных лиц, потом – большой духовой оркестр, исполняющий раздирающие душу похоронные марши.
Родилась прочиданская традиция в XVI веке: здесь уже существовал обряд покаянного шествия с самобичеванием, зачастую переходящим в изуверство, и церковные власти посчитали нужным бичевание отменить, предложив другие, более цивильные формы покаяния.
Современность вторгается и в древнюю традицию. Процессию на выходе из аббатства теперь формирует распорядитель с мегафоном, громко объявляющий: «теперь пошла гражданская администрация» и прочее. (К гражданской администрации, одетой почти в униформу, черные пиджаки и синие рубашки, обычно пристраивается деревенский дурачок, в драном свитере, вечно бродящий по острову с одной-единственной фразой «Добрый день – дай закурить» — но может, не такой уж он дурак?)
В группе клира своей импозантной фигурой выделяется дон Луиджи Фазанаро, истинный старец, ибо служит на острове по духовной линии уже с 1930-х годов. Попал он сюда тюремным капелланом: Прочида раньше была известна прежде всего своей мрачной тюрьмой. Недавно дон Луиджи написал книгу воспоминаний о самых известных узниках. Фигурирует в ней и одна русская героиня, графиня Дарья Васильевна Олсуфьева, известная в литературоведении свой итальянской книгой «Гоголь в Риме». На Прочиде она пребывала в качестве жены заключенного – князя Валерио Боргезе, генерала муссолиниевской армии. Его, вместе с другими видными офицерами фашистского режима, посадили в местную тюрьму. Поговаривали об втором Нюрнбергском процессе, но после 2-3 лет отсидки, по итальянской безалаберности, всех выпустили на свободу.
Дон Луиджи по возрасту уже не может сопровождать процессию, и пройдя рядом со статуей несколько метров, со скорбным видом возвращается в свое аббатство, увешанное воззваниями, написанными им от руки (типа: «Ведите себя в храме прилично!», «Называйте своих детей только христианскими именами!» и т.д.).
Проходит несколько часов. Крестный ход заканчивается на набережной, у берега моря. На сей раз – новшество. В последующие десять дней для «тайн» предоставлено выставочное пространство. На одиннадцатый день их разрушат – с тем, чтобы через год сделать новые.
Михаил Талалай
PS
Одну из Страстных пятниц на Прочиде снимал Герц Франк, чему я помогал как переводичк. Для местной прессы я затем написал небольшой репортаж на итальянском (см. итальянскую рубрику)
Procida Oggi
фотограммы "Святой Пятницы на Прочиде", фильм Герца Франка
14-03-2014