Бутурлины – эмигранты и репатрианты [заголовок в газете: Ушли и не вернулись]. Рецензия Евг. Вагина на книгу «Мemorie del conte Michail Dmitrievitch Boutourline». Traduzione di M. Olsuf’eva. A cura di W. Gasperovitz e M. Talalay. Lucca: Maria Pacini Fazzi ed., 2001. 368 р.
Опубл.: Независимая газета. Ex Libris. 4 июля 2002, стр. 3
В богатейшей русской мемуаристике XIX столетия мемуары графа Михаила Дмитриевича Бутурлина (1807-1876) занимают совершенно особое место. Они представляют собою не только важнейший источник для изучения русской жизни первой половины столетия (в частности, благодаря личным связям мемуариста с А.С. Пушкиным, его дальним родственником), но и ценнейшей свидетельство о жизни русских людей в Италии, чем и объясняется факт их издания на итальянском.
К сожалению, до недавнего времени воспоминания как литературный жанр были не в чести у советских историков и литературоведов. Привлекались лишь избранные мемуарные материалы, соответствовавшие идеологическим соображениям, да и те воспоминания, что служили «гарниром» для жизнеописаний классиков, в первую очередь — Пушкина. Это и спасло от полного забвения графа Бутурлина.
Нельзя не согласиться с одним из научных редакторов итальянского издания и автором введения М.Г. Талалаем, что не будь «советского семидесятилетия», воспоминания М.Д. Бутурлина, публиковавшиеся в 1897-1901 гг. в бартеневском «Русском Архиве», давно уже были бы изданы в России со всеми необходимыми примечаниями и пояснениями и стали бы хорошо известны читателю. Увы, этого не произошло и первое отдельное издание замечательного мемуариста увидело свет в Италии, на итальянском языке и в далеко не полном виде, так как издатели сознательно отобрали лишь «итальянские» главы мемуаров.
Но этот факт имеет свое оправдание и объяснение и становится замечательным памятником человеку, жизнь которого во многом была связана со столь любимой им Италией. Памятником, воздвигнутым, как это и полагается в порядочном обществе людей, крепко помнящих о своем родстве, кровном и духовном, потомками графов Бутурлиных. Научные редакторы книги посвятили ее инициатору издания, римлянину Питеру Бутурлину-Янгу, праправнуку брата мемуариста. Они же особо отметили, что перевод мемуаров Бутурлин-Янг получил от покойной Марии Васильевны Олсуфьевой, в замужестве Микаэллис, представительницы позднейшего поколения русских дворян, обосновавшихся в Италии. Своей переводческой работой она «перебрасывала мост» между приемным отчеством и землей своих предков, выбирая для итальянской читающей публики самых достойных авторов, от Булгакова и Пастернака до Солженицына. Перевод воспоминаний графа Бутурлина стал ее самой последней работой, теперь, спустя 13 лет после ее кончины, увидевший свет.
М.Д. Бутурлин был сыном известного библиофила и эрудита Дмитрия Петровича Бутурлина, который в 1817 г. вместе со всей семьей и многочисленной семьей перебрался в Италию, во Флоренцию, став тут самым первым (нам известным) русским эмигрантом — не менее знаменитые Демидовы, князья Сан-Донато, обосновались во Флоренции несколько позднее.
Возможно, выбор Флоренции как «места постоянного жительства», был продиктован не только благодатным тосканским климатом, хотя именно плохое здоровье графа Дмитрия Петровича было официальным мотивом его отъезда России. Автор предисловия, упомянув об оппозиционных настроениях графа, вполне уместно указал и о принадлежности Бутурлина к масонству.
Во Флоренции Бутурлины свили новое «дворянское гнездо» — в одном ренессансном дворце, названном с тех пор Палаццо Бутурлин. Отец семейства собрал вновь богатейшую библиотеку, взамен предыдущей, погибшей в огне московского пожара 1812 года. В этом же Палаццо появилась православная русская церковь — самая первая в Италии. Мемуарист необыкновенно подробно (скорей всего, он вел какие-то заметки) описал жизнь не только своей семьи, но и всех соотечественников, так или иначе встретившихся ему в Италии: путешественников, дипломатов, художников, негоциантов, священников, дам, вышедших замуж за итальянцев, курортников и подобных им переселенцам.
Из всей семьи только Михаил Дмитриевич вернулся в Россию. Его брат принял католичество и поселился в Риме, сестры породнились с представителями итальянской аристократии. Уже на склоне лет, в своем рязанском имении, он сел за письменный стол, дабы подвести итоги, как он называет «battle of the life», «битвы жизни» (в детстве Михаил получил «английское» воспитание, к которому позднее присовокупил итальянский опыт). Спустя несколько десятилетий после его смерти записки попали в редакцию «Русского Архива».
Теперь, отдельной книгой, с именным указателем и подробными примечаниями, они вышли на итальянском языке, став некоей «энциклопедией русской жизни» в Италии позапрошлого века.
Евгений Вагин,
Рим
09-03-2014